Вкус дыма - Страница 75

Быть может, мы с Роусой и подружились бы, если бы свели знакомство иным образом. Натан всегда говорил, что у нас с ней сходства столько же, сколько у лебедя с вороном, однако он ошибался. Прежде всего мы обе любили его. И, кроме того, что бы я там ни говорила преподобному, душа моя от стихов Роусы вспыхивала, точно сухая стружка, и пламя это освещало меня изнутри. Натан всегда любил ее. Да и разве могло быть иначе? Ее стихи превращали людей в живые светильники.

Мы с ней так и не поняли друг друга, хотя Роуса была виновата в этом ничуть не меньше меня самой. В первую же нашу встречу она ясно дала понять, что мы враги. Однажды летним вечером она возникла как призрак в бадстове Идлугастадира. Никто не слышал ее шагов, не слышал, как открылась входная дверь. Она просто возникла на пороге, держа на руках маленькую дочку. С ног до головы она была одета в черное, и на этом мрачном фоне ее светлая кожа, казалось, излучала сияние. Сигга всегда говорила, что Роуса похожа на ангела, но только тем вечером мне подумалось, что вид у этого ангела усталый, словно он утратил вкус к жизни.

Мне было известно о Роусе намного больше, чем ей обо мне.

– Она чудесная женщина, – сказал как-то Натан, и эти слова болезненно задели чувствительную струнку моей души. – Превосходная повитуха и несравненный скальд.

Натан был отцом ее ребенка! Эта дочь Роусы унаследовала его проницательный взгляд, не упускавший ни единой мелочи! Однако Натан успокоил меня. «Она давила на меня, – сказал Натан. – Она хотела, чтобы я всегда жил с ней и ее мужем. Но мне необходимо было создать собственную жизнь. И я это сделал. Вот он – мой хутор. Моя независимость».

Он уверил меня, что посылал Роусе письма, в которых говорилось, что она ему больше не нужна. Что его любовь ко мне затмила чувство, которое он питал к Роусе. Ему нравилось, что я – внебрачный ребенок, нищенка, служанка. «Все, что у тебя есть, тебе пришлось брать с боем, – говорил он. – Ты хватаешь жизнь за горло, Агнес. Ты не такая, как Роуса».

И вот настал тот летний вечер, когда Роуса возникла на пороге, держа на руках их дочь, – и лицо Натана осветилось.

Роуса ничего не сказала. Взгляд ее остановился на мне, глаза сузились. Казалось, она смотрит на меня в прицел ружья.

– Ты, верно, Агнес Магнусдоттир. Роза Кидьяскарда. Цветок долинных земель.

Рука ее, высвободившись из варежки, легла в мою, холодная, точно камень.

– Скальд-Роуса. Приятно наконец познакомиться с тобой.

Роуса перевела взгляд на Сиггу, затем на Натана – и брови ее многозначительно взлетели вверх.

– Рада видеть, что ты обзавелся очаровательными домочадцами.

От меня не укрылся прозвучавший в ее голосе упрек. Я намеренно встала рядом с Натаном. Он теперь мой.

– А это, должно быть, Тоуранна, – проговорила я вслух. Девочка улыбнулась, услышав свое имя.

Роуса снова взяла ее на руки.

– Да. Наша с Натаном дочь.

– Полно вам, девочки, – вмешался Натан, явно забавляясь. – Давайте не будем ссориться. Сигга, принеси всем нам кофе. Роуса, раздевайся и проходи.

– Нет уж, спасибо. – Роуса поставила Тоуранну на ножки – в угол комнаты, подальше от меня. – Я приехала только для того, чтобы привезти ее сюда.

– Что?

Натан не говорил, что дочь Роусы будет жить у нас. Я шепотом спросила у него, почему он не сообщил мне об этом раньше. Почему не предупредил, что Роуса может появиться на хуторе. Мне и в голову не приходило, что они до сих пор общаются друг с другом.

– Это самая малая услуга, которую я могу оказать Роусе, – ответил он. – Тоуранна гостила у нас и в прошлую зиму. Она моя дочь, и было бы только справедливо, чтобы часть года она проводила здесь.

– Натан, – резко перебила Роуса, – ты что же, по всякому поводу справляешься о ее мнении? Вот уж не думала, что ты настолько у нее под каблуком. Совершенно ясно, что она не желает, чтобы наш ребенок жил в ее доме.

– В ее доме? – Натан от души смеялся. – Роуса, Агнес моя служанка.

– Служанка и более ничего? Неужели? – Роуса вскинула брови. – Я не хочу, чтобы эта женщина присматривала за нашей дочерью.

– Я буду счастлива позаботиться о Тоуранне, – вмешалась я. Покривив душой.

– Будешь ты счастлива, Агнес, или нет, меня это не беспокоит.

Натану, верно, не по душе было смотреть на стычку его бывшей любовницы с нынешней.

– Ну же, Роуса, перестань. Давайте все вместе выпьем кофе.

Смех Роусы прозвучал визгливо.

– О да, тебе бы это понравилось! Собрать всех своих шлюх на трапезу под твоим кровом! Нет уж, спасибо.

С этими словами Роза вырвала у него свою руку и развернулась, чтобы уйти. И все-таки прежде, чем шагнуть за порог, она обратилась ко мне:

– Пожалуйста, будь добра к Тоуранне. Прошу тебя.

Я кивнула, и Роуса вдруг подошла ко мне вплотную. Я ощутила на плече почти невесомое касание ее руки.

– Brennt barn forðast eldinn. – Голос ее был негромок и нежен. – Обжегшееся дитя страшится огня.

А потом она ушла, даже не оглянувшись.

Малышка начала плакать и звать маму, и Сигга утешала ее. Натан неотрывно глядел в пустой дверной проем, словно надеялся, что Роуса вернется.

– Что ты говорил ей о нас? – шепотом спросила я у него.

– Я ей ничего не говорил.

– А что это за речи про розу Кидьяскарда? И твоих шлюх?

Натан пожал плечами.

– Роусе свойственно давать людям прозвания на свой лад. Скорее всего, она считает, что ты красива.

– Ее слова мало походили на похвалу.

Он пропустил мою реплику мимо ушей.

– Я буду у себя в мастерской.

– Сигга сейчас приготовит нам кофе.

– Черт бы тебя взял, Агнес! Оставь меня в покое, хорошо?